Экспедиция фернана магеллана обогнула земной шар двигаясь. Кругосветное путешествие магеллана

12 февраля 1908 года в Нью-Йорке стартовал первый в мире кругосветный автопробег – весьма смелое и рисковое мероприятие в духе той эпохи великих технических открытий и достижений. Но авантюристы существовали всегда – они жили до 1908 года, они были после него, они прекрасно себя чувствуют и в наше время. И сегодня мы расскажем про историю кругосветных путешествий , начиная от Магеллана и заканчивая современными отважными рыцарями компаса и карты.

Кругосветное плавание Магеллана (1519-1522)

Уже в самом начале шестнадцатого века стало понятно, что открытые Христофором Колумбом земли не являются ни Индией, ни Китаем. Но предполагалось, что Азия со всеми ее многочисленными богатствами находится не так уж и далеко от Америки. Дело за малым – найти пролив, переплыть через «Южное море» (так называли в те времена водоем, ставший известным как Тихий океан) и добраться до искомых земель, полных пряностей и шелков. Взялся за это дело португальский и испанский мореплаватель Фернан Магеллан.

20 октября 1519 года пять кораблей под его командованием вышли из испанского порта Санлукар-де-Баррамеда. На борту суден насчитывалась команда из более чем двухсот человек. Экспедиции во главе с Магелланом, действительно, удалось обогнуть Американский континент с юга, преодолеть Тихий океан, добраться до Молуккских островов (Острова Пряностей) и вернуться 6 сентября 1522 года в Севилью.

Но во время кругосветного плавания экспедиция потеряла четыре корабля, а из 235 человек личного состава в Испанию вернулось всего тридцать шесть (18 на последнем оставшемся судне и еще столько же разными путями в течение последующих месяцев и даже лет). Погиб в стычках с туземцами сам Магеллан и большинство командиров. А завершил экспедицию капитан Хуан Себастьян Элькано – единственный выживший офицер.

Кругосветное путешествие на велосипеде (1884-1886)

Томас Стивенс стал первым человеком, совершившим кругосветное путешествие на велосипеде. И стоит понимать, что это был не байк в современном представлении – легкий, спортивный, эргономичный, а стандартный для тех времен «пенни и фартинг» (когда переднее колесо в восемь раз больше заднего). Да и с дорогами ситуация была куда более сложной.

Начав свое путешествие в Сан-Франциско, Стивенс пересек всю Америку с запада на восток до Нью-Йорка. Затем он изрядно поездил по своей родной Англии, проехал через Европу, Османскую Империю, перезимовал в Тегеране как личный гость шаха, побывал в Афганистане, вернулся в Стамбул, приплыл по морю в Индию, отметился в Китае и Японии, а затем вернулся в исходную точку путешествия, потратив на поездку более двух с половиной лет.

Кругосветное путешествие на яхте (1895-1898)

Ставшее легендарным кругосветное путешествие Джошуа Слокама стартовало 25 апреля 1895 года в городе Бостон. 10-метровая яхта Sprey, на которой в одиночку плыл канадско-американский путешественник и авантюрист, сначала пересекла Атлантический океан, приблизившись к Пиренейскому полуострову, затем прошла вдоль западного побережья Африки, снова преодолела Атлантику, прошла через Магелланов пролив, достигла Австралии, побывала в Новой Гвинее, обогнула мыс Доброй Надежды, а 27 июня 1898 года финишировала в городе Ньюпорт в штате Род-Айленд.

Но пышных почестей путешественник по возвращению в США не дождался. Бушевавшая в то время Американо-испанская война оттянула на себя все внимание прессы и общественности. Так что о достижении Слокама заговорили лишь после заключения мира. А в 1900 он выпустил книгу «Один под парусами вокруг света», ставшую всемирным бестселлером и переиздающуюся до сих пор.

Джошуа Слокам пропал без вести во время плавания на яхте в 1909 году в районе Бермудских островов, что стало одной из причин появления легенды о Бермудском треугольнике.

Первый кругосветный автопробег (1908)

12 февраля 1908 года стартовал первый кругосветный автопробег, организованный американской газетой New York Times и французской Matin. Это событие было приурочено к 99-летию со дня рождения Авраама Линкольна. Планировалось, что в нем примут участие 13 экипажей, но семь из них снялись в самый последний момент, до начала поездки.

Главной проблемой первых недель пробега стал холод. Автомобили тех времен не были оснащены обогревателями, а некоторые вообще были без крыши. При этом изначально планировалось, что экипажи переедут из США в Россию через замерзший Берингов пролив. Но жуткие погодные условия на Севере заставили сменить маршрут – машины были погружены на корабль в Сиэтле и транспортированы во Владивосток.

Участники автопробега пересекли всю Евразию. Первым достиг финиша в Париже немецкий экипаж на автомобиле Protos. Случилось это 11 июля, через 169 дней после начала. Но оказалось, что немцы нарушили условие соревнований, за что получили штраф в 15 дней. Так что победителями стали американцы на машине Thomas Flyer, приехавшие к последней точке аккурат 26 июля. Вот для американских участников заезд и стал кругосветным - после триумфа в Париже они вернулись в Нью-Йорк, замкнув, тем самым, круг.

Кругосветное путешествие на самолете (1924, 1957)

Это сейчас можно облететь вокруг Земного шара на авиалайнере чуть более чем за сутки. А в 1924 году четырем самолетам Douglas World Cruiser понадобилось почти полгода. Вернее, это вылетели из Сиэтла 6 апреля четыре летательных аппарата, а вернулись обратно 28 сентября всего два – остальные разбились по дороге.

А первый беспосадочный кругосветный перелет совершили в январе 1957 года , потратив на это 45 часов и 19 минут. По пути они трижды пополняли запасы топлива от самолета-дозаправщика.

Кругосветное путешествие пешком (1970-1974)

20 июня 1970 года братья Дэвид и Джон Кунсты вышли из собственного дома в городе Уосека в Миннесоте и отправились в пешее путешествие вокруг света. Они дошли до Нью-Йорка, где сели на корабль до Лиссабона. Затем они пересекли на своих двоих всю Европу и дошли до Афганистана. Но там на них напали бандиты, Джон был убит, а Дэвид попал на четыре месяца в больницу.

Оправившись, Кунст продолжил свой поход ровно с того места, где погиб его родственник. Но сейчас к нему присоединился третий их брат – Питер. Впрочем, он пропутешествовал «всего» год – нужно было возвращаться домой на работу.

Дэвид Кунст вернулся в родную Миннесоту 5 октября 1974 года, преодолев на пути около 25 тысяч километров, став Послом Доброй воли ЮНИСЕФ, стоптав 21 пару обуви и познакомившись с австралийской учительницей Дженни Сэмюэл, которая сначала стала его спутницей в путешествии, а потом и в жизни.

Беспосадочный кругосветный перелет на воздушном шаре (1999)

В конце двадцатого века воздушные шары практически перестали существовать. Остались лишь те, что использовались в рекламных, туристических, спортивных и научных (стратостаты) целях. Но появлялись также аэростаты, созданные специально для установления рекордов. К примеру, Breitling Orbiter 3, на котором в марте 1999 года Бертран Пикар и Брайан Джонс совершили беспосадочный кругосветный перелет длиной 45755 километров и длительностью 19 дней 21 час и 47 минут.

Но этого рекорда Пикару мало! Достойный своего деда, отца и дяди авантюрист собирается в 2015 году совершить первый в истории кругосветный перелет на самолете, получающем энергию исключительно из установленных на нем солнечных панелей.

(Всего 5 фото)
Магеллана также как и Колумба вела жажда найти короткий путь к индийским специям. И тут опять же идеи обогнуть земной шар не было, он шел за пряностями и путь именно в направлении Америки казался ему оптимальным.
Целью Магеллана были Молуккские острова. Там уже давно европейцы закупали пряности, причем на местных рынках их было множество и главное по безумно малым ценам.

Но проблема была в том, что транспортировка занимала огромное количество времени, и путь был весьма опасным. Фернан предложил королю Португалии маршрут через Америку. Король совершенно не воспринял эту идею, ведь были уже налаженные торговые маршруты тех же самых португальских торговцев через Индийский и Атлантический океаны. Тогда Магеллан перебирается в Испанию и предлагает этот же проект тамошнему королю.

Испанский король был либо доверчивее, либо рискованнее и на проект согласился. И 20 сентября 1519 года из Санлукар-де-Баррамеда выходит флотилия из пяти кораблей с 256 людьми на борту под руководством Фернана Магеллана.
Первые потери случись у побережья Америки. После продолжительного плавания вдоль берегов континента часть команды решает, что толку от экспедиции не будет и решает вернуться.

Фернан Магеллан

Три капитана поднимают мятеж. Магеллан жестко подавляет его – один капитан убит им, второй казнен, матросы успокоены и снова воодушевлены. На этом же участке маршрута один из кораблей напарывается на скалы и тонет.

Дойдя до южной оконечности материка, корабли проходят проливом, позже названным в честь флотоводца. Тут флотилия теряет еще один корабль, который просто поворачивает не туда, и отправляется в обратный путь в Испанию. Корабли выходят в Тихий океан.

Следует долгой 100-дневный путь по бескрайней водной глади. Заканчиваются продукты, экипажи питаются кожаными снастями и в качестве деликатеса – крысами. В этой части путешествия гибнет почти половина команды.

Весной 1521 года Фернан подходит к Филлипинским островам. Магеллан пытается привести местное население под власть испанской короны, вмешивается в межплеменные разборки и гибнет.

Памятник Фернану Магеллану

На острове Мактан в 1886 году поставили памятники на одной площади знаменитому путешественнику, погибшему на этом месте, и вождю Лапу-Лапу, убившему его.

Монумент вождю Лапу-Лапу

После смерти Магеллана команда спешно отплывает с острова и еще несколько месяцев добирается до Молуккских островов. Там корабли ремонтируют, один правда приходится сжечь, как безнадежный, загружают вожделенными пряностями и они расходятся. «Тринидад» поворачивает обратно в Тихий океан, желая добраться до Панамы, в испанские владения. Второй корабль - «Виктория» - идет старым торговым путем через Африку домой.

«Тринидад» результате захватывают португальцы, и его команда заканчивает жизнь на каторгах в Индии.
Первое кругосветное путешествие заканчивается 8 сентября 1522 года в Севилье. На «Виктория» вернулось 18 человек, они прошли штормы, цингу, португальцев ….

Они сразу по прибытии идут в церковь, и заказывают благодарственный молебен по завершении жуткого путешествия. После возвращения все лавры достаются капитану «Виктории» - Элькано.

Он получает славу, награды, пенсии, даже герб с земным шаром и девизом «Ты первый меня обогнул». Кстати формально, это вполне справедливое утверждение. А вот на долю Магеллана достаются тогда только ругательства. Позже конечно справедливость торжествует, Фернан занимает свое место в пантеоне первооткрывателей.

Эта экспедиция принесла сразу несколько открытий. Она доказала, что все океаны Земли соединены, что Земля круглая, что воды на планете значительно больше, чем суши. И стало понятно, что короткого пути в Индию через Америку нет.

А еще впервые был открыт парадокс «пропавшего дня». Он заключается в том, что при движении на запад сутки постепенно удлиняются и через время теряется целый день. В результате согласно скурпулезнейшего журнала «Виктории» корабль прибыл 7 сентября.

Кстати, некоторые исследователи высказывают гипотезы о том, что у Магеллана были очень старые и очень точные карты. Потому, что маршрут ну уж очень хорошо использовал океанские течения, особенности ветров, которые по идее были не известны морякам того времени….

Корабли Магеллана выходят в Тихий океан

6 сентября 1522 г. в испанский порт Санлукар-де-Баррамеда в устье реки Гвадалквивир вошел корабль, чей вид указывал на долгий и тяжелый путь. Назывался этот корабль «Викторией». Те из местных жителей, кто обладал хорошей памятью, не без некоторого труда опознали в прибывшем скитальце один из пяти кораблей экспедиции, отплывшей из этой гавани без малого три года назад. Помнилось, что командовал ею упорный португалец, чье назначение на эту должность вызвало немало кривотолков. Кажется, звали его Фернан Магеллан. Однако ни самого руководителя экспедиции, ни его многочисленных спутников жители Санлукар-де-Баррамеда не увидели. Вместо них они разглядели потрепанную «Викторию» и на ее борту горсточку измученных людей, смахивавших на живых мертвецов.

Капитан «Виктории» Хуан Себастьян Элькано наипервейшим делом отправил в королевскую резиденцию Вальядолид сообщение о возвращении в Испанию одного из пяти кораблей «светлой памяти Фернана Магеллана». Спустя два дня «Викторию» отбуксировали в Севилью, где уцелевшие 18 членов экипажа босиком со свечами в руках отправились в церковь, чтобы возблагодарить Всевышнего за свое, пусть и не совсем благополучное, возвращение. Хуана Элькано вызвали в Вальядолид, где он был принят королем Испании и по совместительству императором Священной Римской империи Карлом. Монарх наградил капитана гербом с изображением земли и надписью «Ты первый меня объехал». Также Элькано высочайше была пожалована ежегодная пенсия в размере 500 дукатов, с выплатой которой возникли некоторые сложности – государственная казна была пуста. Впрочем, организаторы экспедиции не остались внакладе, несмотря на то, что домой вернулся только один корабль из пяти. Трюмы «Виктории» были забиты редкими и дорогими заморскими товарами, выручка от продажи которых с лихвой покрыла все расходы на экспедицию. Так завершилось первое кругосветное путешествие.

Золото, пряности и далекие острова

Начавшаяся в XV веке европейская колониальная экспансия продолжала набирать обороты в XVI-м. В авангарде гонки за баснословно дорогими в тогдашнем Старом Свете колониальными товарами находились державы Пиренейского полуострова – Испания и Португалия. Именно Лиссабону удалось первым достичь легендарной Индии и начать получать от этого столь желаемые барыши. Позже португальцы проложили путь к Молуккским островам, известным в Европе как Острова Пряностей.

Успехи их соседей по полуострову на первый взгляд смотрелись тоже внушительно. Уничтожив последнее мусульманское государство на Пиренеях, Гранадский эмират, испанцы оказались с развязанными руками и пустой казной. Наиболее простым способом решения проблемы бюджета было нахождение способа проникнуть в богатые восточные страны, о которых говорили в ту пору при каждом уважающем себя дворе. Вокруг тогдашней монаршей четы, Их Величеств Фердинанда и Изабеллы, давно уже крутился темпераментный и очень настойчивый генуэзец. У одних его упрямство вызывало раздражение, у других – снисходительную улыбку. Однако у Кристобаля Колона (так звали этого энергичного человека) нашлись серьезные покровители, его речам стала внимать и королева. В итоге через океан отправились три каравеллы, плаванье которых открыло новую страницу европейской .

Вернувшийся с триумфом Колон, или, как его называли в Испании, Христофор Колумб много рассказывал об открытых им землях. Впрочем, количество золота, которым он сопровождал свои повествования, было весьма ограниченным. Однако кредит доверия, полученный первооткрывателем, как тогда полагали, Индий, был весьма высок, и за океан отправились одна за другой еще три экспедиции. Количество островов и земель, открытых Колумбом за океаном, все увеличивалось, а радость в Испании от этих открытий уменьшалась. Количество драгоценностей и других дорогих товаров, привезенных в Европу, было невелико, местное население вовсе не горело желанием ни безропотно работать на белых пришельцев, ни переходить в лоно истинной церкви. Красочные тропические острова не вызвали лирических настроений у огрубевших в беспощадных мавританских войнах гордых и бедных идальго, которых интересовало только золото.

Скоро стало ясно, что земли, открытые Колумбом, не являются ни Китаем, ни Индиями, а представляют собой совершенно новый континент. К тому же успешно завершившееся плавание Васко да Гама показало последним упорным скептикам, что такое настоящая Индия, и каким путем можно ее достичь. Соседи испанцев по полуострову подсчитывали растущие барыши и с изрядной долей иронии посматривали, как испанцы ищут богатства на живописных, но с тогдашней точки зрения малополезных островах. Испанская казна, как и любая другая, нуждалась в пополнении. У победителей мавров имелись далеко идущие планы. Набирала силу турецкая экспансия в восточном Средиземноморье, назревал конфликт с Францией из-за Апеннинского полуострова, имелись в вечно бурлящей Европе и другие дела. Всё это требовало денег – и немалых.

И вот в высоких кругах вновь, как и почти за 30 лет до этого, появился энергичный человек, утверждавший, что у него есть план, как добраться до Островов Пряностей. И, как и Христофор Колумб, он тоже был иностранцем. Причем пикантности ситуации добавляло то, что этот генератор стратегических идей до недавнего времени состоял на службе у конкурентов, то есть был португальцем. Звали его Фернан Магеллан.

Португалец

Магеллан не был ни прожектером, ни авантюристом. К моменту начала продвижения своего проекта в 1518 г. он уже был опытным мореплавателем и человеком, сведущим в военном деле. Он обладал к тому же обширными знаниями и умениями, придававшими его словам вес. Родился Магеллан в 1480 г. в Португалии, где его фамилия звучала как Магальянш, в старой аристократической семье, имевшей нормандские корни. Рано лишившегося родителей мальчика родственники определили в качестве пажа к королеве Леоноре, супруге короля Жуана II Совершенного. Его придворная служба продолжилась и у нового монарха Мануэла I. Магеллан был замечен благодаря своим незаурядным личностным качествам, твердости характера и хорошему образованию.

Король позволил молодому человеку отправиться на Восток с Франсиско де Алмейда, первым вице-королем португальских владений в Индии. Прибыв в легендарную Индию, Магеллан оказался в гуще событий политического, военного и экономического характера. Долгое время бывшие фактическими хозяевами здешних вод, арабские мореплаватели были вовсе не в восторге от появившихся опасных и решительных конкурентов. Будущий великий мореплаватель принимает участие в многочисленных боевых схватках с арабами. В одном из таких сражений он получил ранение в ногу, что впоследствии придало его походке легкую хромоту. В 1511 г. под руководством уже нового губернатора Афонсу де Албукерке Магеллан принимает непосредственное участие в осаде и взятии Малакки, ставшей одним из опорных пунктов португальской экспансии на Востоке.

Видя, что местные острова богаты баснословно дорогими в Европе пряностями, мореплаватель постепенно приходит к мысли о поиске иного пути в изобилующие различными богатствами регионы Индийского океана. Именно тогда у Магеллана начинает складываться концепция пути на Восток напрямик, через Атлантику, поскольку путь вокруг Африки казался более длительным и опасным. Для этой цели необходимо было всего-навсего найти пролив, расположенный где-то, по мнению португальца, среди земель, открытых Колумбом и его последователями. Пока что найти его не удалось никому, но Магеллан был уверен, что ему повезет.

Дело оставалось за малым – уговорить короля. А вот с этим как раз и возникли трудности. Вернувшись из португальских владений на Востоке, Магеллан в 1514 г. отправляется воевать в Марокко. Из-за служебного инцидента у португальца появился шанс представить свой проект королю. Однако ни Мануэл I, ни его окружение не заинтересовались идеями Магеллана – путь к Островам Пряностей вокруг мыса Доброй Надежды считался хоть и опасным, но проверенным, а вопрос существования таинственного пролива между Атлантикой и Южным морем, недавно открытым де Бальбоа, считался не таким уж и важным. Отношения между португальским королем и Магелланом давно оставляли желать лучшего: дважды ему отказывали в прошениях на Высочайшее имя – последний раз дело касалось «кормовых» денег, полагавшихся Магеллану как придворному.

Считавший себя оскорбленным, португалец решил попытать счастья в соседней Испании. Попросив короля Мануэла освободить его от служебных обязанностей, Магеллан осенью 1517 г. перебрался в Севилью. Вместе с ним в Испанию прибыл известный португальский астроном Руй Фалейру. На испанский престол тем временем вступил молодой Карл I, приходившийся по женской линии внуком знаменитому Фердинанду. По мужской линии юный монарх был внуком Максимилиана I Габсбурга. Вскоре Карл становится императором Священной Римской империи под именем Карла V. Он был честолюбив и полон различных политических проектов, так что инициатива Магеллана могла прийтись кстати.

Прибывший в Севилью Магеллан тут же начал действовать. Вместе с Фалейру они явились в расположенный тут же Совет Индий – учреждение, занимавшееся новооткрытыми территориями и колониями, и заявили, что, согласно проведенным им точным подсчетам, Молукки, главный источник пряностей для Португалии, находятся, вопреки подписанному между двумя монархиями при посредничестве Папы Римского соглашению в Тордесильяс, на территории, отведенной Испании. Так что возникшую «оплошность» надо бы исправить.

Впоследствии, к счастью для португальцев, выяснилось, что Фалейру ошибся. А пока что местные авторитеты колониальных и торговых дел выслушали пламенные речи португальца-эмигранта со скептицизмом, советуя поискать слушателей в иных местах. И все же один из руководителей этой серьезной организации по имени Хуан де Аранда решил лично побеседовать с португальцем и после некоторых раздумий нашел его доводы не лишенными смысла, особенно если учесть будущие скромные 20% от прибыли.

Последующие месяцы напоминали медленное и целенаправленное карабканье по длинной лестнице государственного аппарата, с последовательным проникновением во все более высокие апартаменты. В начале 1518 г. Аранда устроил для Магеллана аудиенцию у императора Карла в Вальядолиде. Доводы португальца и его фактического компаньона Фалейру были убедительными, тем более он утверждал, что Молукки, по его расчетам, находятся всего в нескольких сотнях миль от испанской Панамы. Карл был воодушевлен и 8 марта 1518 г. подписал указ о подготовке к экспедиции.

Магеллан и Фалейру были назначены ее руководителями со званиями генерал-капитанов. В их распоряжение должны были предоставить 5 кораблей с экипажами – около 250 человек. Кроме того, португальцам была обещана прибыль от предприятия в размере одной пятой части. Приготовления начались вскоре после подписания указа, однако продолжались очень долго. Причин было несколько. В первую очередь это было нестабильное финансирование. Во-вторых, у многих не вызывал восторга тот факт, что руководителями столь масштабного проекта были назначены португальцы, с чьей родиной у Испании были очень сложные отношения. В-третьих, чувствуя себя в роли специалистов, чье мнение обошли вниманием, сеньоры из Совета Индий начали саботировать подготовку к экспедиции.

Нельзя забывать и о засучившей рукава армии поставщиков и подрядчиков, которые улучшали в меру сил собственное благополучие за счет поставки не совсем качественного провианта, снаряжения и материалов. Все корабли, готовящиеся к отплытию, оказались по «досадной случайности» отнюдь не новыми. Португальские власти тоже, как могли, саботировали мероприятие. При дворе короля Мануэла I даже серьезно обсуждался вопрос убийства Магеллана, однако от этой затеи благоразумно отказались. Компаньон мореплавателя астроном Фалейру, почуяв, какие ветры начинают дуть в еще не натянутые паруса каравелл, счел за благо разыграть сумасшествие и остаться на берегу. На место заместителя Магеллана был назначен Хуан де Картахена, с которым будет еще много хлопот, включая мятеж.

Несмотря на все препоны, подготовка продолжалась. Душой всего предприятия был Фернан Магеллан. Своим флагманским кораблем он избрал 100-тонный «Тринидад». Кроме него в состав эскадры входили 120-тонный «Сан-Антонио» (капитан Хуан де Картахена, по совместительству королевский контролер экспедиции), 90-тонный «Консепсьон» (капитан Гаспар Кесада), 85-тонная «Виктория» (Луис Мендоса) и самый маленький, 75-тонный «Сантьяго» (под командованием Хуана Серано). Личный состав экипажей составлял 293 человека, включая 26 человек, которые были приняты на борт сверх штата. Один из них, итальянский дворянин Антонио Пигафетта, составит впоследствии подробное описание одиссеи.

Точное число участников плавания до сих пор вызывает споры. Часть матросов были португальцами – вынужденная мера, поскольку их испанские коллеги не спешили записываться в экипажи. Были представители и других национальностей. На корабли погрузили провиант из расчета двух лет плавания и некоторое количество товаров для торговли с туземцами. Кроме того, на случай плохих взаимоотношений с местным населением имелось 70 корабельных пушек, 50 аркебуз, арбалеты и около сотни комплектов доспехов.

10 августа 1519 г. эскадра отвалила от причалов Севильи и по реке Гвадалквивир спустилась к порту Санлукар-де-Баррамеда. Здесь в ожидании благоприятных ветров пять каравелл простояли почти месяц. Магеллану было чем заняться – уже на первой стадии похода часть продовольствия оказалось испорченной, и его пришлось спешно заменить. Наконец, во вторник 20 сентября 1519 г. эскадра покинула берега Испании и взяла курс на юго-запад. Никто из находившихся на борту первопроходцев не подозревал, каким долгим будет их путь.

Атлантика и заговор

Спустя шесть дней после отплытия флотилия прибыла в Тенерифе на Канарских островах и простояла тут почти неделю, пополняя запасы воды и провизии. Тут Магеллан получил две неприятные . Первую из них, привезенную пришедшей из Испании каравеллой, отправили капитан-генералу его друзья, сообщившие, что капитаны Картахена, Мендоса и Кесада составили заговор, целью которого было отстранить Магеллана от командования экспедицией из-за того, что тот был португальцем, и при сопротивлении убить его. Вторая новость поступила от поставщика соленой трески: король Португалии отправил в Атлантику две эскадры, чтобы перехватить корабли Магеллана.

Первое известие вызвало необходимость усилить наблюдение за ненадежными испанцами, второе вынуждало изменить путь следования и идти через океан несколько южнее намеченного маршрута, что удлиняло и без того не малый путь. Новый курс Магеллан проложил вдоль берегов Африки. Впоследствии выяснилось, что известие о португальских эскадрах оказалось ложным. Флотилия продвигалась на юг, а не на запад, как планировалось, вызывая недоумение у испанских капитанов, и без того раздраженных самим фактом его командования. Ближе к концу октября – началу ноября недовольство достигло апогея.

Первым, у кого сдали нервы, оказался Хуан де Картахена, капитан «Сан-Антонио». По приказу Магеллана корабли его флотилии должны были ежедневно подходить к флагманскому «Тринидаду» и рапортовать об обстановке. Во время этой процедуры Картахена назвал своего начальника не «капитан-генералом», как положено, а просто «капитаном». На замечание о необходимости следовать уставу капитан «Сан-Антонио» не отреагировал. Обстановка накалилась. Через несколько дней Магеллан собрал своих капитанов на борту флагманского корабля. Картахена начал кричать и требовать от руководителя экспедиции объяснений, почему флотилия идет не тем курсом. В ответ прекрасно осведомленный о настроениях среди некоторых своих подчиненных Магеллан схватил капитана «Сан-Антонио» за шиворот и объявил его мятежником, приказав посадить того под арест. Вместо него капитаном был назначен родственник Магеллана португалец Алвару Мишкита. Впрочем, Картахену отправили под арест не на флагманский корабль, а на «Консепсьон», где условия содержания были достаточно мягкими.

Вскоре флотилия вышла из полосы штилей и двинулась к берегам Южной Америки. 29 ноября 1519 г. с испанских кораблей, наконец, заметили столь желанную землю. Стремясь избежать встречи с португальцами, Магеллан вел свои корабли вдоль побережья на юг и 13 декабря бросил якорь в бухте Рио-де-Жанейро. Дав отдых утомившимся экипажам и отпраздновав Рождество, экспедиция двинулась дальше на юг, стремясь отыскать заветный пролив в Южное море.

Мятеж

В январе нового 1520 г. корабли Магеллана достигли устья огромной реки Ла-Плата, открытой в 1516 году Хуаном де Солисом. Португалец предполагал, что искомый пролив может находиться где-то в местных водах. На разведку был послан самый маленький и самый быстроходный корабль экспедиции – «Сантьяго». Вернувшись, капитан Хуан Серано сообщил, что никакого пролива отыскать не удалось.

Не потерявший уверенности Магеллан двинулся дальше на юг. Климат постепенно становился более умеренным – вместо первоначально встреченных на южноамериканском побережье тропиков теперь с кораблей наблюдали все более пустынную местность. Изредка попадающиеся индейцы с довольно примитивным укладом жизни не знали железа и, по-видимому, впервые видели белых людей. Опасаясь пропустить пролив, флотилия двигалась вдоль берега, а на ночь становилась на якорь. 13 февраля 1520 г. в бухте Баия-Бланка корабли попали в невиданную грозу, и на мачтах были замечены огни святого Эльма. Продвигаясь дальше на юг, европейцы повстречали большие стада пингвинов, которые были приняты ими за бесхвостых уток.

Погода портилась, все чаще становясь штормовой, температура понизилась, и 31 марта, достигнув тихой бухты, названной Сан-Хулиан (49° южной широты), Магеллан принял решение остаться в ней и зазимовать. Не забывая, что настроения на его флотилии далеки от спокойных, капитан-генерал разместил свои корабли следующим образом: четыре из них находились в бухте, а флагманский «Тринидад» встал на якорь у ее входа – на всякий случай. Для этого были веские причины – поиски прохода не давали результатов, впереди была неизвестность, и недоброжелатели Магеллана начали распространять мнение о необходимости вернуться в Испанию.

1 апреля, в Вербное воскресенье, на борту флагманского «Тринидада» был дан праздничный обед, на который были приглашены капитаны судов. Капитаны «Виктории» и «Консепсьона» на него не явились. В ночь на 2 апреля на флотилии начался мятеж. Сидевшего под стражей Хуана де Картахену выпустили на свободу. Без особого труда были захвачены «Виктория» и «Консепсьон». На «Сан-Антонио» был арестован назначенный туда Магелланом капитан Алвару Мишкита. Лишь маленький «Сантьяго» сохранил верность командующему экспедицией.

Соотношение сил, на первый взгляд, было очень неблагоприятным для капитан-генерала и его сторонников. Двум его кораблям противостояли три корабля мятежников. Однако Магеллан не только не растерялся, но и проявил решимость. Вскоре к «Тринидаду» прибыла лодка с письмом для руководителя экспедиции. Мятежные капитаны выставили в нем целую гору обвинений против Магеллана, который, по их мнению, поставил экспедицию на грань гибели. Они готовы были вновь ему подчиниться только лишь как первому капитану из равных, а не как «капитан-генералу», и то лишь в том случае, если флотилия немедленно вернется в Испанию.

Магеллан начал действовать незамедлительно. На «Викторию» с письмом к ее капитану Мендосе был отправлен преданный Магеллану альгвасил Гонсало Гомес де Эспиноса. Добравшись до «Виктории», он вручил Мендосе письмо и просьбу Магеллана прибыть на «Тринидад» для переговоров. Когда мятежник отказался и скомкал послание, Эспиноса нанес ему смертельный удар кинжалом. Сопровождающие офицера люди овладели «Викторией», которая вскоре встала на якорь возле флагмана и «Сантьяго». Ситуация для желающих вернуться в Испанию во что бы то ни стало резко ухудшилась.

Ночью «Сан-Антонио» попытался прорваться в море, однако его ждали. По кораблю дали залп из пушек, а его палуба была осыпана арбалетными стрелами. Перепуганные матросы поспешили обезоружить разъяренного Гаспара Кесаду и сдались. Находящийся на «Консепсьоне» Хуан де Картахена решил не играть с огнем и прекратил сопротивление. Вскоре состоялся суд, который объявил главарей мятежа и их активных пособников (около 40 человек) изменниками и приговорил их к смерти. Впрочем, Магеллан тут же их помиловал и заменил казнь каторжными работами в течение всей зимовки. Гаспара Кесаду, смертельно ранившего одного из преданных Магеллану офицеров, обезглавили, а труп четвертовали. Бывшие мятежники занимались общественно полезным трудом в виде рубки дров и откачивания воды из трюмов. Помилованный Картахена не успокоился и начал вновь вести контрэкспедиционную агитацию. Терпение Магеллана в этот раз оказалось исчерпанным, и королевский контролер был оставлен на берегу бухты вместе с активно помогавшим ему в пропаганде священником. Об их судьбе ничего не известно.

Пролив и Тихий океан

Мятеж остался позади, и стоянка в бухте Сан-Хулиан продолжилась. В начале мая Магеллан послал «Сантьяго» на юг для разведки, однако в штормовую погоду тот разбился о скалы у реки Санта-Крус, при этом погиб один матрос. С большим трудом экипаж вернулся к месту стоянки. Потерявшего свой корабль Хуана Серано поставили капитаном на «Консепсьон». 24 августа 1520 г. Магеллан покинул бухту Сан-Хулиан и прибыл в устье реки Санта-Крус. Там в ожидании хорошей погоды корабли простояли до середины октября. 18 октября флотилия покинула место стоянки и двинулась на юг. Перед выходом Магеллан сообщил своим капитанам, что будет искать проход в Южное море до 75° южной широты, а в случае неудачи повернет на восток и двинется к Молуккским островам вокруг мыса Доброй Надежды.

21 октября, наконец, был обнаружен узкий проход, ведущий вглубь материка. Отправленные на разведку «Сан-Антонио» и «Консепсьон» попали в бурю, но смогли укрыться в бухте, из которой в свою очередь вел новый пролив – дальше, на запад. Разведчики вернулись с новостью о возможном проходе. Вскоре флотилия, войдя в открытый пролив, оказалась в хитросплетении скал и узких проходов. Через несколько дней у острова Доусон Магеллан заметил два канала: один шел в юго-восточном направлении, другой – в юго-западном. В первый были отправлены «Консепсьон» и «Сан-Антонио», во второй – лодка.

Лодка вернулась через три дня с радостной вестью: была замечена большая открытая вода. «Тринидад» и «Виктория» вошли в юго-западный канал и простояли на якорях четыре дня. Перейдя на прежнее место стоянки, они обнаружили только «Консепсьон». «Сан-Антонио» исчез. Длившиеся несколько дней поиски результатов не дали. Только впоследствии вернувшиеся на родину на «Виктории» выжившие члены экспедиции узнали о судьбе этого корабля. На его борту вспыхнул возглавляемый офицерами мятеж. Преданного Магеллану капитана Мишкиту заковали в кандалы, и «Сан-Антонио» повернул в обратный путь. В марте 1521 г. он вернулся в Испанию, где мятежники объявили Магеллана изменником. Поначалу им поверили: супругу капитан-генерала лишили денежного содержания, и за ней был установлен надзор. Всего этого Магеллан не знал – 28 ноября 1520 г. его корабли, наконец, вышли в Тихий океан.

Острова, туземцы и смерть Магеллана

Хуан Себастьян Элькано

Началось долгое плавание по Тихому океану. Стремясь поскорее вывести корабли из холодных широт, Магеллан вел их сначала строго на север, а через 15 дней повернул на северо-запад. Преодоление столь обширной водной акватории длилось почти четыре месяца. Погода стояла хорошая, что и дало повод назвать этот океан Тихим. За время плавания экипажи испытали невероятные трудности, связанные с острой нехваткой провизии. Часть ее испортилась и стала непригодной. Свирепствовала цинга, от которой скончались 19 человек. По иронии судьбы флотилия прошла мимо островов и архипелагов, в том числе и населенных, лишь только два раза пристав к маленьким необитаемым клочкам суши.

6 марта 1521 г. были замечены два больших острова – Гуам и Рота. Местное население показалось европейцам дружелюбным и вороватым. На берег была высажена карательная экспедиция, уничтожившая нескольких туземцев и предавшая огню их поселение. Через несколько дней флотилия достигла Филиппинского архипелага, хорошо, впрочем, известного китайским мореходам. 17 марта корабли бросили якорь у необитаемого острова Хомонхом, где было оборудовано нечто вроде полевого госпиталя для больных членов экипажа. Свежая провизия, овощи и фрукты позволили людям быстро восстановить свои силы, и экспедиция продолжила путь уже среди многочисленных островов.

На одном из них раб Магеллана еще с португальских времен малаец Энрике встретил людей, язык которых он понимал. Капитан-генерал понял, что Острова Пряностей где-то неподалеку. 7 апреля 1521 г. корабли достигли гавани города Себу на одноименном острове. Тут европейцы нашли уже культуру, хоть и сильно отстающую от них в техническом отношении. У местных жителей были обнаружены изделия из Китая, а повстречавшиеся арабские купцы рассказали много интересного о местных землях, которые были хорошо известны и арабам, и китайцам.

На островитян испанские корабли произвели огромное впечатление, и правитель Себу раджа Хубомон, подумав, решил отдаться под покровительство далекой Испании. Для облегчения процесса он, его семья и ближайшие приближенные приняли крещение. Закрепляя успех и желая показать новым союзникам мощь европейского , Магеллан вмешался в междоусобный конфликт с правителем острова Мактан.

В ночь на 27 апреля 1521 г. Магеллан и 60 европейцев вместе с союзными туземцами отправились на лодках к непокорному островку. Из-за рифов корабли не смогли подойти близко к берегу и поддержать десантный отряд огнем. Спутников Магеллана встретили превосходящие силы – туземцы осыпали европейцев стрелами и обратили их в бегство. Сам Магеллан, прикрывавший отход, был убит. Кроме него погибли еще 8 испанцев. Престиж «покровителей» упал до опасно низкой отметки. Их авторитет просто рухнул после неудачной попытки выкупить тело Магеллана у оказавшихся не такими уж сговорчивыми туземцев. Удрученные потерей капитана, испанцы решили уходить из Себу.

К этому времени в обмен на ткани и железные изделия им удалось наторговать большое количество пряностей. Местный раджа, узнав о намерении «покровителей» уйти, гостеприимно пригласил их командующих (экспедицией командовал теперь Хуан Серано и шурин Магеллана Дуарте Барбоза) на прощальный пир. Пиршество плавно переросло в запланированную заранее резню – все гости были убиты. Такой поворот событий ускорил уход кораблей экспедиции, в рядах которой осталось 115 человек, большинство из них были больны. Обветшалый «Консепсьон» вскоре был сожжен, и на ходу у измученных путешественников остались лишь «Тринидад» и «Виктория».

Несколько месяцев блуждая в неизвестных для них водах, в ноябре 1521 г. испанцы достигли, наконец, Молуккских островов, где в изобилии смогли закупить пряности, благо товары для обмена уцелели. Достигнув цели после долгих мытарств и трудностей, оставшиеся в живых участники экспедиции решили для верности разделиться, чтобы хоть один из кораблей добрался до испанской территории. Отремонтированный на скорую руку «Тринидад» должен был отправиться в Панаму под командованием Гонсало Эспиносы. Второму, «Виктории» под командованием баска Хуана Себастьяна Элькано, предстояло вернуться в Европу, идя маршрутом вокруг мыса Доброй Надежды. Судьба «Тринидада» оказалась трагичной. Наткнувшись по пути на полосу встречных ветров, он был вынужден вернуться на Молуккские острова и оказался захвачен португальцами. Лишь немногие из его экипажа, пережив тюрьму и каторгу, вернулись на родину.

Реплика каракки «Виктория», построенная чешским мореплавателем Рудольфом Краутшнайдером

Путь «Виктории», начавшийся 21 декабря 1521 года, был долгим и драматичным. Первоначально на ее борту было 60 человек экипажа, включая 13 малайцев. 20 мая 1522 г. «Виктория» обогнула мыс Доброй Надежды. К моменту нахождения в уже знакомой Атлантике личный состав «Виктории» сократился до 35 человек. Ситуация с провиантом была критическая, и Элькано был вынужден зайти на принадлежавшие Лиссабону Острова Зелёного Мыса, выдав себя за португальцев. Тут выяснилось, что, путешествуя с запада на восток, моряки «потеряли» один день. Обман был раскрыт, и на берегу остались арестованными 13 матросов.

6 сентября 1522 года «Виктория» достигла устья Гвадалквивира, совершив кругосветное путешествие. Некоторое время рекорд Магеллана оставался непобитым, пока это не сделал один джентльмен, подданный королевы Елизаветы, чья экспедиция вовсе не походила на торговую или научную.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Марта Гумилевская

На этой карте – маршрут первого кругосветного плавания. Из пяти кораблей Магеллана обогнул земной шар только один – "Виктория".

Сентября шестого дня 1522 года в испанскую гавань Сан-Лукар-де-Баррамеда вошло потрепанное судно. Восемнадцать моряков, пошатываясь, сошли на берег, тяжело опустились на колени и поцеловали землю. Вокруг них собрался народ. Удивленно смотрели испанцы на моряков, на ветхое судно, привычно шепча молитвы, осеняя себя крестным знамением.
"Святая Мария, – слышались тихие голоса, – кто эти несчастные? Клянусь святым Иеронимом, они забыли вкус еды..."
И к морякам протянулись руки с хлебом, фруктами, с молодым вином.
Моряки ели с жадностью, и благодарили, я смеялись, и слезы текли по их исхудавшим, заросшим щекам. Их не узнают? О них забыли? Стоит ли этому удивляться! Святая Мария, сколько же времени прошло с тех пор, как они в последний раз видели благословенные берега Испании! Ох, как давно!
Утолив первый голод, смертельно усталые, они вернулись на свой ветхий корабль, повалились на циновки и тут же крепко уснули.
А в это время гонец уже пришпоривал коня. Он мчался в Вальядолид, к дону Карлосу, королю Испании, с доброй вестью: вернулись моряки Магеллана и в знак выполненного поручения, следуя обычаю рыцарских времен, хотят вернуть перчатку своему королю!
...Три года тому назад, 20 сентября 1519 года, из этой же гавани Сан-Лукар-де-Баррамеда выходила в далекое плавание таинственная флотилия из пяти кораблей. Никто, кроме очень немногих, не знал, куда она направляется и какие у нее цели. Моряки были здоровы и бодры, корабли сверкали белизной, на мачтах весело развевались королевские штандарты и флаги экспедиции, и паруса, осененные крестами святого Яго, покровителя Испании, наполнял попутный ветер.
Впереди шел флагманский корабль "Тринидад" с начальником экспедиции, адмиралом Фернаном де Магелланом. За ним следовал самый большой корабль экспедиции "Сан-Антонио", и его вел королевский контролер, знатный испанский гранд, Хуан де Картахена. Затем плыл "Консепсион" с Гаспаром де Кесадой, также испанцем; испанец вел и корабль "Виктория", только на самом маленьком "Сантьяго" капитаном был португалец Хуан Серрано.
Португальцем был и сам адмирал Фернан Магальянш, как звали его на родине. Но история помнит его другое имя, и всему миру он известен как Магеллан. Он невысок ростом, приземист и ходит прихрамывая – след старой раны. У него простое лицо с темной бородой, умные, проницательные глаза. Во славу португальской короны он совершал подвиги, и часто жизнь его висела на волоске. Он был среди моряков португальской флотилии, стоявшей на рейде Малакки (нынешний Сингапур). Португальцы пришли сюда под видом мирных купцов, а на самом деле – для разведки, чтобы подготовиться к захвату этой важнейшей гавани Востока. Обеспокоенный появлением европейцев, властитель Малакки, внешне радушный и гостеприимный, собирался неожиданно напасть на флотилию. Едва ли не в последнюю минуту мужество и находчивость Магеллана спасли португальцев от полного разгрома. Магеллан сражался на море и на суше, остался на всю жизнь хромым, но за все свои заслуги ничего не получил и к тридцати пяти годам оставался таким же безвестным бедняком, как и тогда, когда впервые простым матросом ступил на палубу корабля.
Перестав воевать и плавать, Магеллан не собирался в безвестности доживать свои дни на ту нищенскую пенсию, которой удостоил его король.
Напротив!


Фернан Магеллан.

Превосходный, опытный моряк, отлично знающий Восток, Магеллан хотел стать капитаном какого-либо корабля из числа тех, что часто отплывают из Португалии в Индийский океан. Если на то, разумеется, будет согласие его величества короля Мануэла.
Но в этом, как и во многом другом, король отказывает своему верному слуге. Зато охотно соглашается на другую его просьбу: отпустить Магеллана из Португалии в любую другую страну, если тот пожелает.
Это горько, слов нет. Но, раз такова воля короля, Магеллану ничего другого не остается. Теперь он свободен и может все свое время посвятить разработке некоего плана, который замышлял, по-видимому, еще в те дни, когда плавал и сражался на Востоке.
План этот заключался в том, чтобы достигнуть отдаленнейших и богатейших Молукк – Островов Пряностей, – направляясь к ним не обычным путем вокруг Африки (как со времен Васко да Гамы ходили все португальские корабли), а с запада. Так в свое время предполагал пройти и Колумб, но он неожиданно наткнулся на новый материк. Магеллан был уверен, что найдет пролив у берегов этого нового материка – Америки, и тогда-то откроется более близкий путь к Молуккам. Это был план кругосветного путешествия, ибо на родину Магеллан предполагал вернуться, обогнув мыс Доброй Надежды.
Чтобы представить себе всю дерзость этого плана, нужно помнить, что в то время никому еще не удавалось найти пролив у берегов Америки, хотя многие пытались. Мало того, неизвестно было, где кончается новый материк, не соединен ли он с Неизвестной Южной Землей, о которой толковали еще ученые древности. Не знали также о существовании Тихого океана, самого огромного на земном шаре; знали только, что западные берега Америки омывает какое-то море, названное испанскими конкистадорами Южным, но никто в этом море не плавал, и подошли-то к нему сушей, через горы Панамского перешейка.
Магеллан, тщательно изучив все имеющиеся к тому времени морские карты и другие материалы, был уверен, что цели достигнет, если удастся снарядить дорогостоящую экспедицию. На родине ему этого не добиться – и Магеллан покидает Португалию.
И вот он в Испании. Здесь он приобретает друзей. Здесь находит сильных покровителей. Здесь он женится на дочери португальца на испанской службе, Диего Барбозы, занимающего важный пост начальника арсенала. Испанцы с интересом относятся к плану этого сурового, неразговорчивого человека. Острова Пряностей неплохо заполучить до того, как там утвердятся португальцы. Испания нуждается в золоте. Открытие Колумба еще не обогатило ее. Молодой король Карл I внимательно выслушивает Магеллана и назначает неизвестного португальского дворянина начальником важной секретной экспедиции, жалует ему титул адмирала и благословляет на подвиг.
Магеллан готовился к экспедиции долго и тщательно. Он старался предусмотреть все, в чем может нуждаться экипаж; сам составлял списки продуктов и снаряжения, следил за закупками, за ремонтом старых кораблей, которыми снабдила его Испания. Казалось, он сделал все, что в человеческих силах, ему не в чем себя упрекнуть. И все же одна забота тяготила его: вражда к нему надменных испанцев, которые не могли примириться с мыслью, что во главе экспедиции стоит какой-то португалец из захудалого дворянского рода. Знатные испанские офицеры возненавидели Магеллана.
Магеллан все отлично видел, но эти люди были назначены самим королем, он не мог их сместить и заменить другими. И он молчал, оставаясь внешне спокойным и, как всегда, хмурым.
Он оставался таким же спокойным и тогда, когда на Канарских островах – последней стоянке в Старом свете – получил посланное ему вдогонку важное письмо, извещавшее о том, что испанские капитаны подготавливают мятеж и во главе заговора стоит Хуан де Картахена.
Поздно... Экспедиция вышла в плавание, и Магеллан не отступит. Судьба бросила к его ногам железную перчатку, и он поднял ее. Он принимает вызов!
И корабли покинули Канарские острова...


Изо дня в день вел свои правдивые записи благородный рыцарь Антонио Пигафетта.

Среди немногих друзей Магеллана, верных и преданных ему, оказался итальянец Антонио Пигафетта, которого и Магеллан и спутники его называли Антонио Ломбардо. Благородный рыцарь Пигафетта никогда не был моряком. Но он давно мечтал о дальних плаваниях, о чудесных неизвестных землях и был счастлив, когда случай помог ему узнать о таинственной экспедиции Магеллана и попасть на его флагманский корабль. Изо дня в день Антонио Пигафетта вел записки, и теперь мы знаем подробности этого трагического и знаменитого плавания, подробности правдивые и беспристрастные.
Между тем корабли, покинув Канарские острова, шли к югу. Впереди, как всегда, плыл флагманский "Тринидад", а за ним в определенном порядке следовали остальные четыре корабля. По приказу Магеллана, по окончании дневной вахты все корабли приближались к флагману и рапортовали адмиралу о событиях дня. И каждый раз капитаны обязаны были начинать свой рапорт одними и теми же словами, от которых кровь закипала в жилах заносчивых испанцев: "Да хранит господь вас, сеньор адмирал, и кормчих, и всю достопочтенную компанию".
Вскоре испанцы стали открыто роптать: их возмущал не только рапорт, но и то, что Магеллан, не сказав никому ни слова, изменил курс. Ведь предполагалось, что после Канарских островов экспедиция поплывет на запад. Почему же они идут к югу? И Хуан де Картахена прямо спросил об этом адмирала. В ответ он услышал короткое и непреклонное: "Ваша обязанность следовать днем за моим флагом, а ночью за моим фонарем". Другими словами: плывите и не рассуждайте!
Тогда оскорбленный Картахена, пренебрегая приказом Магеллана, перестал отдавать рапорт. Он поручил это своим подчиненным. И когда Магеллан сурово спросил его, почему он позволяет себе такую вольность, Картахена дерзко ответил, что не считает это важным.
И Магеллан снова, как уже было много раз, промолчал. Он ждал своего часа.
И когда этот час, по его мнению, настал, он во время совета в своей каюте сам вызвал Картахену на ссору и неожиданно, на глазах у всех, объявил его арестованным. Все остолбенели от неожиданности. Никто не осмелился ни возражать, ни защищать Картахену.
Так был дан первый бой.
Между тем погода не благоприятствовала плаванию. Корабли попали в полосу сильнейших штормов, лил дождь, дули противные ветры. Во время грозы на мачтах часто вспыхивали огни святого Эльма – безобидные разряды атмосферного электричества, хорошо знакомые суеверным морякам. В одну особенно бурную ночь на грот-мачте полыхал большой султан. Под конец он ослепительно вспыхнул. Моряки решили, что настал их последний час, но буря тут же стихла.
Наконец Магеллан дал приказ повернуть на запад. И скоро моряки подошли к благословенной Бразилии. Здесь они были вознаграждены за все невзгоды. Они лакомились вкуснейшими, незнакомыми им плодами, любовались диковинками бразильской природы – пестрыми, яркими попугаями, маленькими желтыми обезьянками с гривами, до смешного похожими на львиные. Жизнь в Бразилии была спокойной, приятной, и все огорчились, когда адмирал приказал поднимать паруса.
Магеллан торопился. Он был полон нетерпения, хотя и не выдавал этого ни единым жестом. У него были серьезные основания торопиться. Он рассчитывал найти пролив под сороковым градусом южной широты. И вот почему. Обдумывая свой план, он подолгу беседовал с моряками, вернувшимися из дальних плаваний, просиживал в секретном архиве при королевском дворце, читая донесения капитанов, рассматривая старые карты. Там он наткнулся на карту немецкого картографа Мартина Бехайма, где под сороковым градусом южной широты был указан пролив. Моряки писали, что он широк и многоводен, но они не смогли пройти его до конца и вынуждены были вернуться. Вот почему Магеллан торопился покинуть Бразилию. Он надеялся, что уже скоро сможет выйти в Южное море, омывающее западные берега материка, и взять курс к Островам Пряностей.
Но тот день, когда экспедиция достигла заветного сорокового градуса, был одним из самых тяжелых для Магеллана. Да, Магеллан увидел многоводный проток, только проток оказался устьем громадной реки, тогда еще не нанесенной на карты, а теперь известной под названием Ла-Платы. Удар был тяжелый. Но Магеллан никому не признался, как страшно его разочарование. И он решил следовать дальше к югу, вдоль неизвестных берегов материка. А время шло уже к зиме. Люди устали. Поднялся ропот. Моряки потребовали, чтобы Магеллан повернул обратно. Зима у незнакомых берегов пугала их.
Однако Магеллан был непреклонен. В чем дело, благородные сеньоры, говорил он. Что вас страшит? В море довольно рыбы, на берегу – леса. Нам не грозит ни голод, ни холод. Нас ждет победа и слава, но дается она непросто. Мне ли напоминать вам о клятве, данной королю! Слово держать приходится. Этого требует честь офицера и дворянина!
И он нашел удобную бухту, где собирался переждать зиму. То была недоброй памяти бухта Сан-Хулиан, под сорок девятым градусом южной широты. Магеллан ввел в эту бухту четыре корабля, флагманский же "Тринидад" из предосторожности поставил у самого выхода из бухты в океан.
1 апреля 1520 года, в день большого католического праздника, Магеллан приказал экипажу сойти на берег, чтобы прослушать мессу. После мессы офицеры экспедиции были приглашены к адмиралу на праздничный обед.
День выдался особенно мрачный, на небе клубились тяжелые, темные тучи, выл ветер. Невесело было и за праздничным столом у молчаливого, сурового адмирала. Магеллан про себя отметил: на берегу во время мессы не было Мендосы и Кесады. Не пришли они и в каюту адмирала на обед. Это был вызов. Магеллан это знал. Но он решил не показывать своего неудовольствия, оставаясь по-прежнему молчаливым и угрюмым и не принимая мер предосторожности...
На следующее утро его разбудили раньше обычного сильным стуком в дверь. Оказывается, ночью произошло восстание. Мятежные капитаны захватили в свои руки три больших корабля: "Сан-Антонио", "Консепсион" и "Викторию". Преданного Магеллану Альзару Мишкиту, ставшего капитаном "Сан-Антонио" после ареста Картахены, мятежники ранили, связали, бросили в трюм и открыли склады продовольствия для матросов, чтобы привлечь их на свою сторону. Утром мятежники собирались предложить адмиралу свои условия: он должен немедленно повернуть домой, в Испанию!
Наверное, каждый на месте Магеллана счел бы, что карта его бита. Что он мог сделать с одним маленьким "Сантьяго"? Каждый, но не Магеллан! И он идет на величайшую дерзость. На виду у всех к борту "Виктории" пришвартовывается шлюпка с верным ему Гонсало Гомесом Эспиносой и пятью матросами. Эспиноса протягивает Луису Мендосе записку от адмирала: адмирал приглашает его на флагман для переговоров. Мендоса дерзко улыбается, но... не успевает он сказать "нет", как кинжал Гомеса вонзается ему в горло, и спутники Гомеса выхватывают из-за пояса кинжалы. В это же время им на подмогу поднимается по трапу неизвестно откуда вынырнувший отряд из пятнадцати вооруженных матросов с Дуарти Барбозой, родственником Магеллана, во главе. Не встречая ни малейшего сопротивления, они бросаются к парусам. И вот "Виктория" подплывает к флагману и становится бок о бок с ним, загораживая выход из бухты.
Удар был неожиданным, смелым, решительным. Мятежники растерялись, мятежники не могли опомниться. Они попытались проскочить мимо "Тринидада", но ничего из этого, как и следовало ждать, не получилось. Мятежники сдались.
И на мрачном берегу состоялся суд. Это были тяжелые дни для всех. Даже грубые матросы, головорезы, собранные со всех концов света, и те были мрачны и растерянны. Суд состоялся по всей форме. На этом настаивал Магеллан; он помнил, что ему придется в свое время дать во всем отчет дону Карлосу, королю Испании.
Суд единогласно выносит решение, записанное по всем правилам. Глава заговора Хуан де Картахена и священник Санчес де ля Рейна, подстрекавший матросов к бунту, приговариваются к изгнанию. Они останутся здесь, на этом мрачном берегу, когда флотилия покинет его, и пусть небо решит их участь. Мендоса уже мертв, но Кесада жив. Его присуждают к смертной казни через отсечение головы. Но кто решится стать палачом? Каждый, содрогаясь, отворачивается. И... верный слуга Кесады, Луис Молино, приговоренный к повешению, берет в руки позорный топор. Этим он спасает свою жизнь. Остальных сорок человек Магеллан помиловал. Он не хотел быть слишком жестоким, да к тому же ему нужны люди. Впереди долгий путь, и помощи ждать неоткуда...
И потянулись долгие дни зимней непогоды, и никуда не уйти от тяжелых воспоминаний, и кровавые призраки витают над мрачной бухтой. Юнга Хуан де Сибулетта часто бормочет что-то во сне, вскакивает, просыпается. Благородный рыцарь Пигафетта мрачен и задумчив. По-прежнему он каждый день ведет свои записи. Как ни трагичны суд и смертная казнь, но Магеллан был прав – так записывает Пигафетта.
На целых пять месяцев зима задержала экспедицию в бухте Сан-Хулиан. Так и не дождавшись сносной погоды, Магеллан посылает на разведку маленький "Сантьяго". Во время бури корабль гибнет. Люди спаслись, но одним кораблем стало меньше.


Во время совета Магеллан вызвал Картахену на ссору и неожиданно, на глазах у всех, объявил его арестованным.

Наконец в августе 1520 года, ранней весной южного полушария, флотилия покидает бухту. И оставленные на берегу Картахена и Педро Санчес в невыразимой тоске смотрят вслед уплывающим кораблям... И никто никогда так и не узнает, какая судьба постигла их на этом диком берегу.
Флотилия между тем достигает устья реки Санта-Крус, где погиб бедняга "Сантьяго"; тут снова непогода заставила корабли задержаться на два месяца. И, прежде чем экспедиция пошла дальше. Магеллан собрал в своей каюте капитанов и кормчих экспедиции, чтобы сообщить им свои планы. Он сказал, что пойдет дальше к югу, пока не обнаружит пролив. Если понадобится, он дойдет до 75-й параллели и лишь тогда повернет на восток, чтобы вернуться в Испанию. Офицеры в тяжком молчании выслушали приказ. Никто не осмелился возражать. Слишком живы в памяти страшные события в бухте Сан-Хулиан.
А через два дня после этого совещания, 21 октября 1520 года, корабли огибают какой-то мыс, и за ним сразу же открывается узкий скалистый проход. Он нисколько не напоминает пролив, но Магеллан не может миновать его, не исследовав. И он посылает на разведку "Сан-Антонио" и "Консепсион". Не позднее чем через пять суток они должны вернуться. Сам же Магеллан на "Тринидаде" вместе с "Викторией" будет поджидать их с внешней стороны бухты.
Не успели корабли-разведчики скрыться в узком проходе, как поднялась буря. Магеллан охвачен смертельной тревогой за тех, кто сейчас там, среди скалистых берегов. Неужто их постигнет судьба "Сантьяго"? Тогда конец! Продолжать плавание с одной "Викторией" он не сможет.
Так в страшной тревоге проходят три дня, наступает четвертый. А буря ревет, и корабли Магеллана, снявшись с якорей, подальше отходят от опасного берега и беспорядочно мечутся, лишь бы уцелеть!
Кончается дневная вахта, юнги отбивают склянки, зажигают сигнальные фонари. Но что это? Над узким проходом взвился столб черного дыма! Сигнал бедствия? Магеллан не успевает двинуться на помощь, как из прохода выплывают оба корабля – целые и невредимые, они празднично освещены, палят из пушек! Это салют славному адмиралу!
Пролив найден!

Изменник Мендоса не успел сказать "нет", как кинжал верного Гомеса вонзился ему в горло.

В старинных лоциях, где обозначен пролив, названный Магелланом Проливом всех святых, но переименованный благодарными потомками в Магелланов, есть предостерегающие надписи: "Здесь никогда не бывает благодатных времен года"; "Здесь со всех четырех концов света дуют северные ветры".
Так оно и есть. Здесь мрачно, пустынно, безлюдно. Только день и ночь на берегу полыхают костры. Магеллан назвал эти места Огненной Землей. Он не видал на берегу ни единого человека и не знал, что костры эти – неугасимый огонь, который поддерживают индейцы.
Осторожно пробирались корабли по узким проходам среди сложного лабиринта проток, пока наконец выбрались они к западным берегам материка, омываемым водами неизвестного Южного моря. И здесь все волшебно преобразилось. Стих ветер. Засветило солнце. Среди травы заблестели чистые источники, в одной речке оказалось такое множество сардин, что моряки так и назвали ее рекой Сардин. И далеко-далеко, до самого горизонта расстилалось огромное море. Магеллан назвал его Тихим, такое оно было спокойное, так радовало глаз, так веселило душу.
Надо бы, не теряя времени, плыть дальше, но пришлось задержаться, поджидая посланный на разведку "Сан-Антонио" с капитаном Мишкитой, верным другом Магеллана. Прошло шесть суток, а корабль все не возвращался. Тогда Магеллан оставил в условленном месте зажженный фонарь и записку, в которой говорилось, что флотилия вышла в море и будет следовать таким-то курсом, и три корабля Магеллана снялись с якоря.
А в это время "Сан-Антонио" плыл со всей поспешностью, на какую только был способен, в другую сторону, к берегам Испании. Мятежные моряки сместили верного Альвару Мишкиту, связали его, бросили в трюм и дезертировали. Вернувшись в Испанию, они оклеветали Магеллана, сказав, будто он вероломно умертвил знатных испанцев, чтобы передать командование своим соотечественникам. Об открытии пролива они умолчали, как и о том, что увезли с собой главные запасы продовольствия, сложенные в обширных трюмах "Сан-Антонио". Однако судьи без особого доверия отнеслись к словам дезертиров и отложили рассмотрение дела до тех пор, пока вернутся остальные. Мишкиту, впрочем, как и всех мятежников, они бросили в тюрьму, а жене Магеллана с маленькими сыновьями не разрешили покидать Севилью.
Магеллан, ничего не зная о черной измене и, невзирая на голод, продолжает свое великое дело. Это было страшное плавание. Одинокие в безграничном океанском просторе корабли летели вперед при чудесной погоде, с попутным ветром, но на кораблях царили ужас и смерть. От сухарей остались крошки пополам с червями и крысиным пометом. Моряки сдирали со снастей обшивку из воловьей кожи, размачивали ее в воде и жевали. Ели опилки, ели крыс... Впрочем, крысы считались лакомством. Началась цинга.
...Больше трех месяцев моряки не видели ничего, кроме воды и неба, почти ничего не ели, пили тухлую воду. И неслись вперед и вперед! И когда наконец показался первый островок, они пришли в отчаяние: таким он оказался бесплодным и пустынным. Но вот вахтенный из своей бочки на высокой мачте закричал, что снова видит землю. Это был остров... А потом второй... Оба зеленые, веселые, это были острова, известные теперь под названием Марианских. Какое счастье: на обоих жили люди, здесь можно будет запастись продовольствием, пресной водой! Но жители острова, беспечные веселые дикари, подплывшие к кораблю на своих лодках с косыми парусами из пальмовых листьев, быстро и ловко взобрались на корабли Магеллана и стали таскать решительно все, что не было привинчено, приколочено или заперто на ключ. Они умудрились даже на глазах у всех стащить шлюпку! И Магеллану после неприятной стычки с ними пришлось убираться отсюда, пока еще не все было разворовано. И назвал он эти острова Ладронес, что значит в переводе Воровские!


Это было страшное плавание – на кораблях царили голод и смерть.

Наконец моряки подошли к прекрасной цветущей земле, необитаемой, но богатой невиданными плодами и чистыми, прозрачными источниками. Магеллан приказал вынести больных на берег, сам ухаживал за ними, поил их соком кокосовых орехов: здоровые моряки охотились на диких свиней, и призрак голода отступил...
Когда больные поправились, а здоровые отдохнули, Магеллан приказал поднять паруса. И вот уже корабли плывут среди роскошных, неизвестных островов, – Магеллан назвал их Филиппинскими. Местные жители, еще незнакомые с европейцами, радушно и приветливо встречали испанцев, и Магеллан охотно поддерживал дружбу с ними.
Магеллан был счастлив! Кроме Молукк, он нашел совсем еще неизвестные острова, – они, несомненно, украсят испанскую корону. Счастье, так мало знакомое Магеллану, переполняло его до краев. И на этом счастливом взлете оборвалась жизнь великого мореплавателя. Оборвалась нелепо, в ненужной стычке с одним князьком на крохотном островке. Этот князек не желал подчиняться могущественному соседу – султану большого острова Себу. И султан попросил помощи у Магеллана. Магеллан считал важным помочь ему, он был уверен в силе испанского оружия...
И погиб в стычке. Это было 27 апреля 1521 года.


Жизнь великого мореплавателя оборвалась нелепо, в стычке на маленьком острове.

Пал адмирал, к великой скорби своих друзей, к великому несчастью всей экспедиции, так и не доведя ее до конца. И Антонио Пигафетта, скорбя о потере, записал в своем дневнике:
"В числе других добродетелей он отличался стойкостью в величайших превратностях, какой никто не обладал. Он переносил голод лучше, чем все другие, безошибочнее, чем кто бы то ни было в мире, умел разбираться в навигационных картах. И то, что это так и есть на самом деле, очевидно для всех, ибо никто другой не владел таким даром и такой вдумчивостью при исследовании того, как должно совершать кругосветное плавание, каковое он почти совершил!"
Нет адмирала. И несчастья преследуют осиротевшую экспедицию. Султан острова Себу, из-за которого Магеллан ввязался в ненужную стычку, решил напасть на испанцев, захватить их товары, корабли и перебить людей. Жертвой коварного замысла стали Дуарти Барбоза, брат жены Магеллана, Хуан Серрано и многие другие моряки.
Долго блуждали спасшиеся среди путаницы островов на окраине Тихого океана, пока добрались до заветных Молукк. К тому времени из двухсот шестидесяти пяти человек экипажа осталось сто пятнадцать. Этого было недостаточно для трех кораблей. Один из них – "Консепсион" – пришлось сжечь. На острове Тидоре моряки закупили пряности и набили ими трюм "Виктории". Флагманский корабль "Тринидад" и "Виктория" собирались вместе идти к мысу Доброй Надежды. Но неожиданно на "Тринидаде" была обнаружена сильная течь. Пришлось кораблям разлучиться. "Тринидад" с капитаном Гомесом Эспиносой и экипажем (пятьдесят семь моряков) после ремонта отправился к берегам Центральной Америки, в испанские владения, но не дошел туда, повернул обратно. Судьба моряков была ужасна. Они попали в плен к португальцам, и лишь через несколько лет Гомес де Эспиноса с тремя матросами, испытав нищенство и тюрьму, вернулся в Испанию. А остальным так и не суждено было увидеть родную землю.
Но Хуан Себастьян дель Кано, бывший среди мятежников в бухте Сан-Хулиан и прощенный Магелланом, доведет экспедицию до конца!
Справедливость требует признать, что дель Кано был хорошим моряком, решительным и смелым. Португальцы прослышали, что моряки Магеллана добрались до Молукк, и король Португалии приказал ни в коем случае не пропускать вокруг мыса Доброй Надежды испанские корабли. Об этом узнал дель Кано. И он осторожно пробирался окольными путями, не заходя в гавани, избегая роковой встречи с португальцами. А между тем ему нужно было и продовольствие и пресная вода. Опять начался на корабле голод. Моряки болели, умирали, из сорока семи человек уже осталось тридцать один. Положение безвыходное, и дель Кано пришлось рискнуть. Он вошел в гавань одного из островов Зеленого мыса и послал на берег шлюпку с матросами, строго-настрого запретив им говорить, кто они и откуда плывут. Шлюпка снует туда-обратно, моряки "Виктории" довольны, предвкушая сытную еду, и вдруг во время последнего рейса что-то произошло, и шлюпку задержали. Дель Кано, боясь разоблачения спешно поднимает паруса, бросив на берегу и людей, и шлюпку, и продовольствие. Лишь через некоторое время по требованию испанского короля этих моряков отпустили на родину.
Между тем Антонио Пигафетта мучительно размышляет над одним странным случаем, который произошел на островах Зеленого мыса. Матросы, которые сходили на берег, сообщили, что там четверг, а по календарю Пигафетты была еще среда. Чудеса! Что же он, ошибся? Пигафетта сверяется со штурманом Альбой, который тоже вел записки. Нет, у Альбы тоже среда. В чем же дело? Этого никто не мог понять. Впрочем, всем им было не до того, чтобы разгадывать секреты. Погода стоит плохая, бури штормы; людей осталось мало, и приходится нести и две-три вахты подряд. И когда показались знакомые берега Сан-Лукар-де-Баррамеды, морякам не верится, что они дома, что без страха можно сойти на берег, можно свалиться на землю, можно заснуть спокойным, счастливым сном.
Спят восемнадцать измученных моряков. Спят крепко, без сновидений. Спит Антонио Пигафетта; он еще не знает, какое величайшее сделал открытие. Оказывается, потерянный день в его календаре открыл ученым тайну природы, о которой никто не подозревал: наша Земля не только шар, что доказала экспедиция Магеллана и о чем было, в сущности, известно еще в древности, но этот шар еще находится в постоянном движении вокруг своей оси. Вот почему, двигаясь все время на запад, моряки и летчики в своих бортовых журналах один день повторяют два раза подряд, когда пересекают линию перемены дат. И, напротив, при непрерывном движении навстречу солнцу, на восток, один день выбрасывают из календаря. Теперь это общеизвестная истина, а в те времена было великим открытием!
Да, плавание Магеллана открыло миру новые истины. Но к самому Магеллану судьба долго еще оставалась неблагосклонной.
Дель Кано, капитан единственного уцелевшего корабля экспедиции, не потрудился оповестить Испанию, что победой своей он прежде всего обязан Магеллану. Ведь Магеллан совершил главное, Магеллан нашел пролив и не отступил перед голодом и смертью. И лавры победителя достались одному дель Кано. Пигафетта возмущен этим, и в своем кратком рассказе о великом плавании он в виде протеста ни словом не упоминает того, кто вел "Викторию" от Молукк до Испании.
Через два дня буксир приведет усталое судно "Викторию" из Сан-Лукар-де-Баррамеды в гавань Севильи. На берег сойдут восемнадцать моряков в длинных белых рубахах, с зажженными свечками в руках. Они пойдут в церковь Санта-Мария де ля Виктория, где когда-то под сенью шелкового королевского штандарта давали клятву верности. В одеждах кающихся грешников они принесут благодарность деве Марии за свое чудесное спасение. И улицы Севильи будут запружены народом. Но где же жена адмирала? Она скончалась. Скончались и ее сыновья, младшего Магеллан так и не увидел.
Моряки вступят под своды храма. Здесь три года назад они были все вместе – двести шестьдесят пять человек. Вернулось восемнадцать...
...А пока измученные моряки спят счастливым, крепким сном усталых людей. И гонец пришпоривает коня. Он мчится в Вальядолид к дону Карлосу, королю Испании, с доброй вестью: вернулись моряки Фернана Магеллана и в знак выполненного поручения, следуя обычаю рыцарских времен, хотят вручить перчатку своему королю... Но нет с ними многих товарищей... Нет и славного адмирала, кавалера ордена Сантьяго, благородного сеньора Фернана де Магеллана...